КРЫЛАТЫЙ СТРАННИК

Побаиваетесь летать самолетами? Не понимаю. Никогда не пойму. Сам со школьной скамьи мечтал стать пилотом или военным летчиком – не проскочил. Близорукость подвела. Жаль, гений доктора Федорова с его искусственным хрусталиком тогда еще не проявился. Так я и остался навсегда прикованным к земле.

Хотя почему навсегда? Оговорился. Летать довелось много. По Союзу, зарубежью – куда только не уносили «крылышки». Причем каждый полет, словно в первый раз. Вот ты уже в своем кресле. Пристегнут ремнем безопасности, и теперь от тебя ничего не зависит. А и не надо. Скорее бы в небо…
Легкий разбег. Нос лайнера кверху, плавный отрыв. Летим! В иллюминатор хорошо видно, как затягиваются полупрозрачной паутинкой луга, поля и села внизу. Сначала они становятся миниатюрными, затем и вовсе исчезают, поскольку мы начинаем разрезать облака. Слегка потряхивает. Пассажиры тревожно переглядываются...
Ну чего волноваться-то? Ведь так и должно быть, и вскоре мы окунемся в голубой океан со слепящим солнцем. Выше птиц. Выше самого Эвереста. Выше – только бесконечный космос с его черным, как мгла, морозным пространством, где нет жизни. По крайне мере, в нашем понимании.
Смотрю вниз на «снежное поле» облаков и замечаю на одном крохотное малиновое пятнышко. Загадка? Вот и нет. Экипаж мне рассказывал, что, как правило, обычно так выглядит шаровая молния. То есть где-то вдали сейчас озорует гроза, а мы её попросту обходим стороной.
Загорается табло: «Можно отстегнуть ремни». Значит, ложась на курс, набрали заданную высоту, и теперь пилотам самое время немного передохнуть. Ну а все, что требуется, сделает умница автопилот. Под неусыпным контролем, разумеется.
Пассажиры расслабляются. Одни засыпают. Другие терзают бортпроводниц. Воды, еды, лимонада, водки, зрелищ – всё, как на земле. Словно забыли: под ногами – бездна. А и хорошо, что забыли: быстрее время пролетит.
И оно пролетает. Вслушиваюсь теперь уже в совсем другой звук двигателей. Своего рода рев и визг перед приземлением. Снова потряхивает. А что – облака, господа хорошие. Ниже, еще ниже. Мамочки, где же просвет-то? О! Вот она – та самая полупрозрачная дымка, за которой чистое сапфировое небо. Нос лайнера чуть-чуть вверх. Теперь касание. Причем оно всегда разное. Иногда так тряхнет – язык едва не откусишь. А почему? У каждого командира воздушного судна свой «почерк» приземления. И подчас оно, мягко говоря, не очень.
Мы же касаемся бетонного покрова Барнаульского аэропорта едва заметно, плавно, мягко – ну просто красота. Пассажиры дружно аплодируют экипажу. Кто-то нервно восклицает: «Ура!». И улыбки вокруг. Одни улыбки. Мол, чего так в Москве переживали – ведь сплошное удовольствие.
А мне в пилотскую кабину успеть. Мне по службе разрешено. Захожу, растерянно рассматриваю десятки приборов, мигающих лампочек, кнопок, рычагов, чего-то там еще – вот как они со всем этим «хозяйством управляются». И ведь не близорук я больше-то. Десятую строчку читаю без проблем. Только теперь возникло новое «но»: мое время записываться в пилоты убежало…
Со многими людьми так. Если не с большинством. Главное – ни о чем никогда не жалеть. Возможно, это предначертано свыше – никто точно не ответит. Зато через 2 недели я снова упаду в кресло, пристегну ремень безопасности и вновь буду с упоением наблюдать, как гигантская многотонная громада металла, под чьей тяжестью земля прогибается, разбегается для прыжка за облака. Вместе с моими счастливыми глазами странника…