“ Игры, в которые играют люди”. ( О феномене игры).

Философия обратилась к анализу феномена игры еще на заре своего развития. Представление об игре как феномене человеческой культуры было впервые сформулировано в древнегреческой философии. Игра со времен античности использовалась как метафора человеческого существования, как процесс осуществления жизни. Древнегреческая философия Сократа характеризуется преимущественно игрой ума, игра являлась методом, стимулирующим «рождение» истины. Сравнительный анализ диалогов Платона и Ксенофонта обнаруживает в разных интерпретациях учения Сократа общий игровой характер размышлений. Особенно характерным для философии Платона являлось рассмотрение игры как свойства в контексте корреляции активности субъекта, а также в ее эстетическом смысле.
Вопрос о сущности игры был поставлен в античной философии Аристотелем. Аристотель воспринимал игру как ключевое понятие наряду с такими понятиями как развлечения, добродетельные поступки и теоретико-созерцательная деятельность. Он относил игру к сфере повседневной жизни, которую определяет практический разум, следовательно, связывал игру с целесообразностью. Подобный подход делает возможным рассматривать игру в широком социальном контексте, что позволяет выявить специфические характеристики игры, как особой формы человеческого бытия, и ее взаимосвязь с другими сторонами социального целого.
Так, Платон и Аристотель использовали понятие игры для рассмотрения реальных социальных взаимодействий в различных сферах общественной жизни. В игровой методологии раскрывалось многомерность общественного процесса, возможность его познания.
В эпоху Возрождения Э. Роттердамский выделил игру как феномен, отражающий сущность жизни и отдельного человека, и всего человеческого сообщества. Игра уже выступает и как познавательный инструмент, и как часть самого процесса познания. Вслед за Э. Роттердамским, французский мыслитель М. Монтень сравнивал неупорядоченную стихию жизни с игрой, по его мнению, кого бы ни взялся изображать человек, он всегда играет вместе с тем и самого себя. Следовательно, он нашел способ упорядочения жизненных явлений. Одним из таких способов является опыт человека, а одним из наполнений его, структурирующих и организующих жизнь, является игра. Человек же, как существо непостоянное и спонтанное лучше всего раскрывается в игре, – считал М. Монтень. М. Монтень, таким образом, наделил игру характеристиками гносеологического и онтологического феномена, поскольку она дает возможность человеку осуществлять самопознание и самореализацию.
История постановки проблемы игры в философской культуре начинается с XVIII века. Классическая немецкая философия выдвинула на первый план эстетический аспект игры. И. Кант дал философскую оценку игры, рассматривая её как эстетическую категорию. И. Кант трансформировал «игру» в познавательный принцип, что позволяло применять её не только в познании эстетических способностей, но и всех познавательных способностей субъекта. В философии И. Канта игра представляется как феномен, наделенный способностью «всеобщей сообщаемости», перерастающий во всеохватывающую категориальную интерпретацию феноменологического бытия. Заслугой И. Канта является то, что он вводит игру в предметное пространство философского знания, акцентируя внимание на трансцендентном потенциале этого феномена.
Опираясь на идеи И. Канта, в центр эстетической теории поставил игру и Ф. Шиллер. По мнению Ф. Шиллера человеку присуще стремление и способность к самоопределению и самосознанию, ибо он способен, как мыслящий и чувствующий субъект, создать воображаемую действительность, которая составляет основание игровой реальности. Согласно Ф. Шиллеру игра является одним из действенных факторов формирования мировоззрения человека. Ф. Шиллер отмечал социализирующие свойства игры, подчеркивая, что из всех состояний человека именно игра и только игра делает его совершенным. Он считал, что человек в игре и посредством игры творит себя и мир, в котором живет, утверждал, что человеком можно стать, только играя.
Хотя феномен игры с древнейших времен привлекал внимание специалистов из разных областей знаний,наиболее значительные общие теории игры были сформулированы в XX веке и оказали в целом существенное влияние на понимание сущности игры.
В традиции экзистенциализма игра связывалась с пограничными состояниями человека. К. Ясперс и Ж.П. Сартр усматривали в игре комплекс проявлений человеческого «Я». Человек должен, по их мнению, найти сам себя в игре. В основе понимания игровых процессов Ж.П. Сартр видит интерсубъективное взаимодействие, которое базируется на моделировании искусственной реальности внутри подлинной.
По мнению Л. Витгенштейна «Игра – сложное, многоуровневое понятие, которое за счет богатства входящих в него смыслов остается «понятием с расплывчатыми границами». В работе «Философские исследования» Л. Витгенштейна сформулирована идея языковой игры и обозначены её смысловые и социально-культурные характеристики.
Э. Финк в своей работе утверждал, что игра пронизывает всю человеческую жизнь, овладевает ею и существенным образом определяет бытийный склад человека и способ понимания бытия человеком. Процесс игры, в понимании автора, выступает как основной способ человеческого общения. Э. Финк оценивал игру с позиций теории ценностей и отмечал динамический и многомерный характер игры.
Теория игры выдающегося нидерландского философа, историка культуры Й. Хейзинги задала новое направление в исследовании игрового феномена. Й. Хейзинга выделял в игре культуротворческую функцию, определяющую соответствующую гуманитарную идеологию существования. В своем труде «Homo Ludens: Человек играющий» он проанализировал различные проявления игрового поведения, свойственные его современнику и человеку «прошлого», а также наличия игровых компонентов в культуре. Как утверждает Й. Хейзинга, все элементы, существующие в культуре, прошли свое становление в игре. Понятие игры у Хейзинги не укладывается в строгие временные рамки, оно вневременно. Игра явно или неявно присутствует во всех элементах культуры, и она, по мнению ученого, старше самой культуры. Следовательно, в основе культуры может быть игровая форма.
Один из основателей герменевтического анализа Х.-Г. Гадамер рассматривает феномен игры с принципиально иных, нежели Й. Хейзинга, позиций. Игра в интерпретации Х.-Г. Гадамера предстает как некая онтологическая реальность, не исходящая из субъекта, а определяющая субъекта как игрока. Х.-Г. Гадамер описывает игру как способ самореализации и самопрезентации. Он определяет формулу игры «игра сама по себе» по отношению к сознанию игроков, поскольку «она обладает своей собственной сущностью, независимой от сознания тех, кто играет». Для Х.-Г. Гадамера игра есть образец искусства, творчество, импровизация, истолкование.
Значительный вклад в развитие практической игрологии внес Э. Берн. Э. Берн отмечает, что игра аксиологична по сути и не существует вне ценностной ориентации субъекта. Он рассматривал игру как общение на индивидуальном уровне, представляющее последовательность трансакций (ходов), связанных с индивидуальным планированием структурирования времени по несформулированным правилам, в соответствии со своими законами. Э. Берн называет игрой некие скрытые сценарии общения, а целью изучения таких игр является выявление этих сценариев в жизни и поиск методов выхода из сценария.
По мнению крупнейшего отечественного мыслителя ХХ века М.М. Бахтина, который дает социально-философский анализ игры на примере карнавала, в игре человек как бы переступает границы своей пространственно-временной определенности, открывает себя миру и даже способен создать свой собственный игровой мир. В игровом процессе индивид претерпевает кардинальное преобразование собственного «Я». Именно в многообразных формах игры происходит выявление и постижение человеческой сущности.
Представители психоаналитического направления (К. Гроос, Д. Патрик, Г. Спенсер) воспринимали игру в качестве проявления естественных сил и способностей человека, как форму связи между отдельными психическими качествами и свойствами индивида. Г. Спенсер отмечал эволюционный характер развития игры, указывал на распространение игры у высших животных, описывал ее упражняющую функцию, считал ее проявлением избытка жизненных сил. К. Гроос считал, что игра вытекает из потребности в упражнении и развитии наследственных форм поведения, является предварительной подготовкой к условиям будущей жизни. Такая теория игры господствовала до середины 30-х годов XIX века, а затем была подвергнута критике со стороны голландского ученого Ф. Бойтендайка, который утверждал, что инстинктивные формы поведения не нуждаются в упражнении. Он относил игру к ориентировочно-исследовательской деятельности, то есть к действиям с предметом, который имеет для человека элементы новизны, как форму реализации общих изначальных влечений: к свободе, к слиянию с окружающей средой, к повторению. По мнению основателя психоанализа З. Фрейда через игру осуществляется переход от пассивного восприятия мира к активным действиям по его усвоению. Игра является одной из основных потребностей человека, которая обеспечивает ему возможность приобретения и формирования необходимых ему коммуникативных навыков.
В социально-психологическом аспекте теоретические рассуждения об игре получают особое звучание в контексте концепции так называемой «социологии роли». Согласно исследованиям Р. Линтона, Э. Гоффмана, Дж. Мида поведение человека в обществе должно рассматриваться как игра, поскольку обнаруживает условность, нарочистость принимаемых обличий. Ведь общественно бытие есть бытие-с-другими и для других. В сфере теоретических представлений также прочно утвердилась идея социального психолога Дж. Мида о том, что игра представляет собой модель социального взаимодействия, средство усвоения социальных установок.