Это же надо было чехам такую муйню сочинить, что даже оппы не поверили?!) +
Мы платим до 300 руб за каждую тысячу уникальных поисковых переходов на Ваш вопрос или ответ Подробнее
| ЛУЧШИЙ ОТВЕТ ИЗ 2 |
NOVICHOK закончился, весь на Скрипалей ушёл. Да он и был не слишком-то эффективным, судя по сообщениям Скотленд-Ярда. Только морские свинки пострадали и Тереза Мэй, ну и кот сбежал. Теперь на рицин вся надежда.
Непонятно кто, непонятно зачем, непонятно кого именно, но хотели и именно рицином😂
Это блистательный образец западной журналистики.
Непонятно кто, непонятно зачем, непонятно кого именно, но хотели и именно рицином😂
Это блистательный образец западной журналистики.
| ЕЩЕ ОТВЕТЫ |
ТАМ ВОТОНОЧО
Молодой пражский мажор Ондржей Коларж – сын чешского посла в Швеции, Ирландии, России и США – парень странный. Он очень популярен в Праге и всегда на слуху за счет того, что регулярно протестует против, например, визита в Чехию Си Цзиньпиня или устанавливает за четыре миллиона долларов памятник австрийской императрице Марии Терезии. Он любит Габсбургов, что странно для чеха, но нормально для Коларжа-младшего, начинавшего политическую карьеру помощником министра иностранных дел Чехии, когда им был князь Карл цу Шварценберг. Правда, в случае с памятником Марии Терезии дело не в исторических пристрастиях, а в политкорректности по-американски: Коларж сказал, что Мария Терезия («теща Европы») была единственной женщиной, формально считавшейся королевой Богемии, потому и достойна памятника. Она и венгерской королевой считалась, но венграм почему-то в голову не приходит ставить ей памятник.
В случае с памятником Коневу Коларж-младший шел напролом, язвил, сыпал анекдотами про коронавирус. А экспертную оценку последствий сноса памятника заказал своему отцу – послу Петру Коларжу, который сейчас трудится в англо-американской юридической фирме Squire Patton Boggs, входящей в двадцатку крупнейших транснациональных юридических контор мира.
Этот факт привлек внимание главы российского МИДа Сергея Лаврова, который поручил разобраться. Кроме того, Лавров сказал: «Действия этого муниципалитета Праги иначе как возмутительными и циничными назвать трудно. Мы очень надеемся, что чешская сторона осознает риски дальнейшего усугубления этой ситуации».
Фраза про «риски» исключительно болезненно отозвалась в чешских душах. Не хотелось бы обобщать, но где-то примерно со времен Яна Жижки чехи не проявляли особого желания защищаться (события 1938 года для понимания), а склонны без повода паниковать.
После слов Лаврова о «риске» началась эпоха переписки министра обороны России Сергея Шойгу с доступными ему по рангу чешскими чиновниками. Шойгу обращался к министру обороны Чехии Любомиру Метнару с предложением решить вопрос миром и цивилизованно перенести памятник Коневу в Россию. С аналогичным письмом обратились и члены семьи маршала Конева. Посредниками выступили словаки, которые предложили Праге разместить памятник маршалу-освободителю на словацкой территории. Из чешского МО ответили в том духе, что у нас очень демократическое государство, памятник как предмет принадлежит муниципальным властям. А они в Чехии пользуются огромными правами автономии. Мы, мол, бессильны.
Вот именно в этот момент Сергей Шойгу, исчерпав дипломатические методы, обратился в Генпрокуратуру РФ и к председателю Следственного комитета РФ Бастрыкину с просьбой возбудить дело «о привлечении к уголовной ответственности представителей государственных и местных органов власти зарубежных государств, которые причастны к сносу мемориальных сооружений, увековечивающих память погибших граждан Советского Союза».
Следственным комитетом России было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 354.1 УК РФ «Осквернение символов воинской славы России, совершенных публично».
МИД Чехии решил сопротивляться. В его ноте было заявлено, что «Преследование иностранным государством демократически избранных [чешскими избирателями] представителей [муниципальных властей] за их действия, связанные с выполнением [предоставленного избирателями] мандата, недопустимо. Российское законодательство, имеющее к тому же обратную силу, не будет исполняться в Чехии». Кроме того, чехи «выкатили ответку», потребовав «надлежащим образом» сохранять памятники и захоронения чешских легионеров времен Гражданской войны. Президент Земан назвал деятельность собственного МИДа «глупостью», но его привычно никто не слушает.
Вся эта переписка и возбуждение в России уголовного дела пришлись на начало апреля, то есть до физического сноса памятника. Сейчас же источники газеты ВЗГЛЯД в Праге сообщают, что Коларж-младший, Гржиба и Новотный реально испуганы тем, что Россия намерена обратиться в Интерпол и объявить всех троих международными преступниками. Понятно, что далеко не всех странах отделения Интерпола будут исполнять на деле стоп-лист, но угроза более чем конкретна. И это реально первый случай, когда даже иллюзорная угроза из Москвы нагнала страху на персонажей, до этого открыто глумившихся над Россией и русскими.
Отсюда и фантастическая история с рицином. Публикация подобного рода страшных сказок – прямое свидетельство того, что в Чехии очень близко к сердцу восприняли именно угрозу юридического преследования Россией за подобного рода акции глумления. Неожиданно выяснилось, что это действенная мера. Люди реально испугались.
Может быть, стоило проявить такую жесткость чуть раньше. И уж точно не следует останавливаться: «список Конева» можно расширить и на некоторые другие страны Восточной Европы и конкретно на особо реактивных персон. Да, памятники и воинские захоронения в ряде случаев действительно управляются местными властями и по соглашениям еще 1990-х годов, но ситуация резко изменилась за последнее время. Раз эти задергались, то и другим призадуматься.
Молодой пражский мажор Ондржей Коларж – сын чешского посла в Швеции, Ирландии, России и США – парень странный. Он очень популярен в Праге и всегда на слуху за счет того, что регулярно протестует против, например, визита в Чехию Си Цзиньпиня или устанавливает за четыре миллиона долларов памятник австрийской императрице Марии Терезии. Он любит Габсбургов, что странно для чеха, но нормально для Коларжа-младшего, начинавшего политическую карьеру помощником министра иностранных дел Чехии, когда им был князь Карл цу Шварценберг. Правда, в случае с памятником Марии Терезии дело не в исторических пристрастиях, а в политкорректности по-американски: Коларж сказал, что Мария Терезия («теща Европы») была единственной женщиной, формально считавшейся королевой Богемии, потому и достойна памятника. Она и венгерской королевой считалась, но венграм почему-то в голову не приходит ставить ей памятник.
В случае с памятником Коневу Коларж-младший шел напролом, язвил, сыпал анекдотами про коронавирус. А экспертную оценку последствий сноса памятника заказал своему отцу – послу Петру Коларжу, который сейчас трудится в англо-американской юридической фирме Squire Patton Boggs, входящей в двадцатку крупнейших транснациональных юридических контор мира.
Этот факт привлек внимание главы российского МИДа Сергея Лаврова, который поручил разобраться. Кроме того, Лавров сказал: «Действия этого муниципалитета Праги иначе как возмутительными и циничными назвать трудно. Мы очень надеемся, что чешская сторона осознает риски дальнейшего усугубления этой ситуации».
Фраза про «риски» исключительно болезненно отозвалась в чешских душах. Не хотелось бы обобщать, но где-то примерно со времен Яна Жижки чехи не проявляли особого желания защищаться (события 1938 года для понимания), а склонны без повода паниковать.
После слов Лаврова о «риске» началась эпоха переписки министра обороны России Сергея Шойгу с доступными ему по рангу чешскими чиновниками. Шойгу обращался к министру обороны Чехии Любомиру Метнару с предложением решить вопрос миром и цивилизованно перенести памятник Коневу в Россию. С аналогичным письмом обратились и члены семьи маршала Конева. Посредниками выступили словаки, которые предложили Праге разместить памятник маршалу-освободителю на словацкой территории. Из чешского МО ответили в том духе, что у нас очень демократическое государство, памятник как предмет принадлежит муниципальным властям. А они в Чехии пользуются огромными правами автономии. Мы, мол, бессильны.
Вот именно в этот момент Сергей Шойгу, исчерпав дипломатические методы, обратился в Генпрокуратуру РФ и к председателю Следственного комитета РФ Бастрыкину с просьбой возбудить дело «о привлечении к уголовной ответственности представителей государственных и местных органов власти зарубежных государств, которые причастны к сносу мемориальных сооружений, увековечивающих память погибших граждан Советского Союза».
Следственным комитетом России было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 354.1 УК РФ «Осквернение символов воинской славы России, совершенных публично».
МИД Чехии решил сопротивляться. В его ноте было заявлено, что «Преследование иностранным государством демократически избранных [чешскими избирателями] представителей [муниципальных властей] за их действия, связанные с выполнением [предоставленного избирателями] мандата, недопустимо. Российское законодательство, имеющее к тому же обратную силу, не будет исполняться в Чехии». Кроме того, чехи «выкатили ответку», потребовав «надлежащим образом» сохранять памятники и захоронения чешских легионеров времен Гражданской войны. Президент Земан назвал деятельность собственного МИДа «глупостью», но его привычно никто не слушает.
Вся эта переписка и возбуждение в России уголовного дела пришлись на начало апреля, то есть до физического сноса памятника. Сейчас же источники газеты ВЗГЛЯД в Праге сообщают, что Коларж-младший, Гржиба и Новотный реально испуганы тем, что Россия намерена обратиться в Интерпол и объявить всех троих международными преступниками. Понятно, что далеко не всех странах отделения Интерпола будут исполнять на деле стоп-лист, но угроза более чем конкретна. И это реально первый случай, когда даже иллюзорная угроза из Москвы нагнала страху на персонажей, до этого открыто глумившихся над Россией и русскими.
Отсюда и фантастическая история с рицином. Публикация подобного рода страшных сказок – прямое свидетельство того, что в Чехии очень близко к сердцу восприняли именно угрозу юридического преследования Россией за подобного рода акции глумления. Неожиданно выяснилось, что это действенная мера. Люди реально испугались.
Может быть, стоило проявить такую жесткость чуть раньше. И уж точно не следует останавливаться: «список Конева» можно расширить и на некоторые другие страны Восточной Европы и конкретно на особо реактивных персон. Да, памятники и воинские захоронения в ряде случаев действительно управляются местными властями и по соглашениям еще 1990-х годов, но ситуация резко изменилась за последнее время. Раз эти задергались, то и другим призадуматься.
| ПОХОЖИЕ ВОПРОСЫ |