Цифровизация общества, в чём её смысл?

С тех пор как Дмитрий Медведев в должности президента объявил о модернизации экономики, прошло десять лет. За это время стало очевидно: одного технологического переоснащения без содержательных изменений недостаточно. В этом смысле модернизацию можно считать провалившимся проектом. Теперь ему на смену пришла цифровизация. Но, как предупредили эксперты Московского центра Карнеги, цифровая трансформация – лишь имитация перемен. Чиновники готовы к техническим новациям, но не концептуальным изменениям. При этом государство стремится взять IT-индустрию под контроль, примером чему служит в том числе обсуждаемый в Госдуме законопроект о «значимых информационных ресурсах сети интернет».
Цифровизация, пришедшая на смену объявленной ранее модернизации, не предполагает концептуальных перемен в подходах власти к управлению. Она лишь имитирует перемены. И происходит все это на фоне явного стремления власти взять под контроль IT-сферу. На это указали специалисты Московского центра Карнеги, проанализировав результаты экспертных интервью, которые проводились осенью 2018-го и весной-летом 2019-го.
«Все наши респонденты так или иначе вовлечены в переход страны из политического цикла 2018–2024 годов в период после президентских выборов: кто-то непосредственно участвуя в нем, иные – как сторонние и включенные наблюдатели», – пояснили авторы исследования, руководитель программы Московского центра Карнеги Андрей Колесников и замдиректора Левада-Центра Денис Волков. Всего было проведено 13 углубленных интервью. Из них шесть с экспертами в области подготовки управленческих кадров, экономики, информационных технологий; семь – с представителями крупного и среднего российского и иностранного бизнеса.
Казалось бы, настоящим знаменем модернизационных усилий государства стала цифровизация, на которой российские власти делают акцент в последние годы. Напомним, накануне нового президентского срока Владимир Путин объявил о формировании цифровой экономики, сравнив этот «проект» с электрификацией всей страны начала ХХ века.
«Переход к «цифре» неизбежен, ровно поэтому, например, телевидение переводится с аналогового на цифровое вещание. Однако в России цифровую трансформацию понимают в большей степени как автоматизацию процессов и услуг – новые сущности не создаются, – поясняют исследователи. – По сути своей задача автоматизации инфраструктуры технократическая, а не содержательная».
Но есть и другая сторона, о которой обычно молчат. Цифровая экономика, как нам говорят её гуру, — это не какая-то отдельная сфера услуг, а целая система, призванная в корне поменять госуправление, бизнес, здравоохранение, медицину, транспорт, ЖКХ и пр. Речь идёт о трансформации всего общества. И прежде всего о тотальном сборе персональных данных, в том числе биометрических.
Адепты новой системы провозглашают: мы уже, по сути, живем в цифровом обществе, а раз так, то скоро вся информация о каждом человеке будет доступна тем, кому это требуется. Причём вы, реальный человек, станете интересовать мир всё меньше и меньше, а вот значение вашего цифрового аватара (дубликата), наоборот, будет неуклонно повышаться, поскольку он сможет сказать о вас очень многое. Всех будет интересовать ваша цифровая копия, которая хранится на облаках, а не вы. Мы будем абсолютно прозрачны для воротил цифрового мира — при всём желании никому ничего скрыть не удастся. Далеко не все готовы смириться с таким положением дел, но, увы, это ключевой тренд на ближайшие годы...
«Дирижёры» цифровизации уже провозгласили конец анонимности как таковой. Мол, если для вас ещё существует такое понятие, как личная жизнь, то, ребята, забудьте о нём. Предполагается, что каждый человек в этом «новом дивном мире» будет повсюду оставлять свои цифровые следы, по которым его несложно найти или сделать о нём далеко идущие выводы. Даже если вы захотите что-то оставить в тайне, то с помощью специальных аналитических систем это вполне может быть раскрыто. А любой отказ подчиниться идее всеобщей подключённости, желание покинуть эту «матрицу» будет рассматриваться как нечто подозрительное, попытка что-то утаить и даже нарушить закон. Соответствующие службы будут заводить досье на «спрятавшихся» и применять к ним более жёсткие меры, включая строгий контроль в аэропортах и даже ограничения на поездки.
Отношения человека и цифрового мира — это ситуация, когда, что называется, «без меня меня женили». И в войне за клиента побеждает не тот, кто создаст более привлекательный образ своего товара или услуги, а тот, кто узнает о своём потенциальном клиенте абсолютно всё. В этой борьбе дозволены все методы. Не секрет, что сегодняшний маркетинг использует психотехники НЛП (нейролингвистического программирования. — Ред.), характерные для оккультных сект. Человек оказывается объектом манипулирования, поэтому и покупает не столько необходимые ему вещи, сколько то, что ему навязывает реклама. Если раньше сам клиент определял, что ему нужно, то сегодня это определяет соответствующая компания. В обществе потребления это стало такой же нормой, как раньше было обязательным ходить на демонстрации и выкрикивать лозунги.
Например, внедрение технологий позволят банкам использовать удалённую идентификацию клиента по биометрическим данным, в том числе по его внешности, может резко повысить риски хакерских взломов и утечек личных сведений. Ведь внешность человека можно легко подделать, сымитировать, просто взяв его фотографию из соцсети.
Цифровизация должна знать свое место. Нам нужно внедрять новейшие технологии в промышленность и сельское хозяйство, в ключевые отрасли, обеспечивающие национальную безопасность. Оцифровка же данных в норме — это только микроскопическая часть всей экономики и жизни общества. Если поставить ее во главу угла, то мы сами себе построим концлагерь. Нельзя делать из «цифры» электронную клетку, и сажать туда человека.

https://aif.ru/money/market/pod_vlastyu_nelyudey_p...
http://www.ng.ru/economics/2019-10-13/1_7700_cyfra...