А тут что, действительно обсуждали учителей? Ну и кто ваш любимый?

Вот у нас была одна учительница.

Такая себе женщина, давно пенсионного возраста. С педагогически расшатанной нервной системой, командирским голосом и настоящим боевым опытом сан.инструктора.

Она еще в преддверии двадцать шестого съезда КПСС заявляла, что двадцать седьмой будет последним. И ей это прощалось, поскольку она была самым настоящим фронтовиком, а географию вести было некому.

Школа была с криминальным уклоном, поэтому боевые заслуги и возраст у маленьких демонят в заслугу не шли; чтобы избежать географии, ушлые шестиклашки кидали копеечные монеты в замочную скважину, рассовывали за плакаты гидроперид, посыпая его хлопьями порошка из пакетиков с надписью «фиксаж кислый», и шли на различные другие ухищрения.

Кстати, когда последний фокус был применен впервые, он произвел удивительный эффект: при появлении первых клубов дыма географичка быстро подбежала к двери, крикнула какое-то замысловатое ругательство, вышла в коридор, заперла класс снаружи и ушла домой. Это был шестой урок второй смены, кабинет находился на третьем этаже и помощи ждать было неоткуда; выбить дверь «малыши» не смогли, как ни пытались. Часу в десятом пришел кто-то из родителей и освободил класс из заключения.

Вот, собственно, ее многие хотели того. Чем-нибудь тяжелым. Не за этот случай, а за голос и истерику и вообще - манеру общения. Я думаю, это была взаимная любовь. Теперь, конечно, понятно - иначе с нами она и не могла.

Географию, разумеется, она нам не дала. Потому что не брал никто.