Проклятие Боливии - каково оно на цвет и запах?)
Эта глас народа -
Просят Моралеса Эво что-то вернуть.
Так и кричат - Эво, верни нам..... Что?
А вот это само проклятие -
из-за которого и начался весь этот "сыр-бор" -
Итак, что же это за проклятие страны, где вроде и есть эти войска, а вот этого самого главного и нет?
И расскажите о самом проклятии подробнее, очень оно уж интересное, как говорится на цвет и запах) товарища нет,
а есть лишь сосед рядом.
Просят Моралеса Эво что-то вернуть.
Так и кричат - Эво, верни нам..... Что?
А вот это само проклятие -
из-за которого и начался весь этот "сыр-бор" -
Итак, что же это за проклятие страны, где вроде и есть эти войска, а вот этого самого главного и нет?
И расскажите о самом проклятии подробнее, очень оно уж интересное, как говорится на цвет и запах) товарища нет,
а есть лишь сосед рядом.
Мы платим до 300 руб за каждую тысячу уникальных поисковых переходов на Ваш вопрос или ответ Подробнее
| ЛУЧШИЙ ОТВЕТ (1) |
"Эво, верни нам море": сухопутное проклятие Боливии и война за птичий помет...
В 2018 году подошла к концу очень необычная история, связанная с Боливией – страной, у которой есть военно-морские силы, но нет выхода к морю. Международный суд ООН в Гааге постановил, что соседняя страна, Чили, не должна возвращать боливийцам кусок территории, захваченной в ходе войны за птичий помет еще в XIX веке.
Боливийский флот – один из самых странных институтов на планете. Главная база военно-морских сил Боливии расположена в довольно неожиданном месте. Она стоит на берегу горного озера Титикака на высоте 3 тысячи 800 метров над уровнем моря и в 300 километрах от ближайшего побережья. Базы помельче – еще дальше от моря: они разбросаны в сельве по берегам рек Амазонии. В общем, флот получается горно-лесным, да еще и пресноводным. Матросы, офицеры и даже адмирал есть, а моря – нет.
Этот парадокс стал символом и главным выражением национальной боливийской мечты – о возвращении статуса морской державы, которым она обладала до конца XIX века. Именно тогда произошло "главное преступление" местной истории: вынужденная передача Чили прибрежных провинций. Тем более обидно, что произошло это в результате борьбы за такой неблагородный ресурс, как горы разложившегося птичьего помета – гуано.
До XIX века главной ценностью спорного региона считались богатые месторождения цветных металлов – серебра, олова и меди, добыча которых шла в основном в горах. Территория между Андами и Тихим океаном особой ценности ни для кого не представляла. Расположенная там пустыня Атакама считается самой засушливой местностью на Земле, поэтому селиться там желающих не находилось. Собственно, благодаря уникальным климатическим условиям птичий помет и скапливался там тысячелетиями, со временем превращаясь в гуано. До поры это добро европейцев совсем не интересовало.
Ситуация резко изменилась, когда ученые выяснили, что после должной переработки этот ресурс превращается в очень ценное азотно-фосфорное удобрение, а также селитру. Кучи гуано тут же превратились в золотые горы, и в далекий и край ринулись толпы людей, желающих отщипнуть свой кусочек богатства и счастья.
https://24tv.ua/ru/bezumnyj_mir_tag5481
Однако международные добывающие компании живо отсекли от добычи менее могущественных претендентов. В первой половине XIX века Боливия, Чили и Перу постоянно враждовали друг с другом, но самые жирные месторождения постепенно переходили под контроль чилийских и связанных с ними британских компаний. Ситуация стала особенно напряженной, когда в 1870-х годах на мировом рынке снизился спрос на металлы.
В странах региона, особенно в Чили, разразился экономический кризис, на фоне которого ценность атакамского гуано стремительно возросла. За него началась война. В феврале 1879 года чилийцы вторглись в Боливию. Перу, связанная с боливийцами договором о взаимной военной помощи, вступила в конфликт на их стороне.
В той войне было особенно велико значение флота, так как снабжать свои войска в почти безлюдной Атакаме обе стороны могли лишь по морю. В этом смысле преимущество было на стороне чилийцев, уже успевших обзавестись сверхсовременными по тем временам броненосцами. У их противников корабли были похуже. В итоге перуанцы и боливийцы проиграли.
К 1883 году боевые действия закончились. По условиям перемирия, заключенного в том же году, Перу и Боливия лишились богатых гуано провинций. В 1904 году перемирие превратилось в постоянный мирный договор. Согласно этому документу, Боливия навсегда отказывалась от притязаний на прибрежные земли, перестав быть морской державой. В обмен на это чилийцы согласились построить железную дорогу, связывающую Ла-Пас с одним из их тихоокеанских портов, и обеспечить беспрепятственное использование этого пути боливийцами.
В начале XX века правительство Боливии и не думало спрашивать свое население о том, насколько ему важен выход к океану. Да и вряд ли широким массам индейцев и метисов это было действительно интересно. Однако с течением времени ситуация стала меняться.
В боливийском случае источник бед был налицо: отсутствие выхода к морю объясняет и бедность, и вечную зависимость от экспорта сырья, и убожество системы управления страной.
Все диктаторы в перерывах между казнокрадством и уничтожением оппозиции активно промывали населению мозги на тему "Ах, если бы только у нас было море!" В результате такой политики за последние сто лет выход к океану стал общенародным фетишем, а Праздник моря – главным национальным торжеством. И местные экономисты, написавшие тонны книг о "сухопутном проклятии", и простые боливийцы, замученные обыденной нищетой, вполне искренне верят, что выход к морю — панацея от всех бед страны.
О масштабах бедствия свидетельствует, например, такой факт: в День моря женщины совершенно добровольно красят ресницы в синий цвет, а дети высыпают на улицы в тельняшках и бескозырках. На этом фоне нет ничего удивительного в том, что сейчас в военно-озерно-речных силах Боливии служит больше людей, чем во всей ее армии во время войны с Чили.
Нынешний президент-социалист Эво Моралес морскую тему подхватил с огромным энтузиазмом, что для него вообще характерно. Две его главные экономические идеи – легализация коки и национализация нефтяной промышленности – предсказуемо не привели к росту благосостояния боливийского народа, поэтому в ход был пущен старый козырь: во всех бедах виновата география.
Будучи классическим популистом, Моралес в своих речах на эту тему выстраивает такие логические конструкции, что становится непонятно, как на свете до сих пор существуют Австрия и Швейцария, у которых также нет выхода к морю. По его экономическим выкладкам, любая страна без кусочка побережья изначально обречена на бедность и отсталость.
Ну а в эмоциональном плане все еще серьезнее. Море в президентских выступлениях — это и "душа", и главная мечта народа. Моралес как-то раз даже рассказал такую историю: "Мальчик шести или семи лет подходит ко мне и говорит: "Эво, верни нам море, сейчас!" Что это показывает? Мальчики и старики прекрасно помнят, что Боливия родилась с выходом к морю". Подобные басни находят живейший отклик в сердцах его соотечественников.
Продолжение морской истории:
https://24tv.ua/ru/jevo_verni_nam_more_suhoputnoe_...
В 2018 году подошла к концу очень необычная история, связанная с Боливией – страной, у которой есть военно-морские силы, но нет выхода к морю. Международный суд ООН в Гааге постановил, что соседняя страна, Чили, не должна возвращать боливийцам кусок территории, захваченной в ходе войны за птичий помет еще в XIX веке.
Боливийский флот – один из самых странных институтов на планете. Главная база военно-морских сил Боливии расположена в довольно неожиданном месте. Она стоит на берегу горного озера Титикака на высоте 3 тысячи 800 метров над уровнем моря и в 300 километрах от ближайшего побережья. Базы помельче – еще дальше от моря: они разбросаны в сельве по берегам рек Амазонии. В общем, флот получается горно-лесным, да еще и пресноводным. Матросы, офицеры и даже адмирал есть, а моря – нет.
Этот парадокс стал символом и главным выражением национальной боливийской мечты – о возвращении статуса морской державы, которым она обладала до конца XIX века. Именно тогда произошло "главное преступление" местной истории: вынужденная передача Чили прибрежных провинций. Тем более обидно, что произошло это в результате борьбы за такой неблагородный ресурс, как горы разложившегося птичьего помета – гуано.
До XIX века главной ценностью спорного региона считались богатые месторождения цветных металлов – серебра, олова и меди, добыча которых шла в основном в горах. Территория между Андами и Тихим океаном особой ценности ни для кого не представляла. Расположенная там пустыня Атакама считается самой засушливой местностью на Земле, поэтому селиться там желающих не находилось. Собственно, благодаря уникальным климатическим условиям птичий помет и скапливался там тысячелетиями, со временем превращаясь в гуано. До поры это добро европейцев совсем не интересовало.
Ситуация резко изменилась, когда ученые выяснили, что после должной переработки этот ресурс превращается в очень ценное азотно-фосфорное удобрение, а также селитру. Кучи гуано тут же превратились в золотые горы, и в далекий и край ринулись толпы людей, желающих отщипнуть свой кусочек богатства и счастья.
https://24tv.ua/ru/bezumnyj_mir_tag5481
Однако международные добывающие компании живо отсекли от добычи менее могущественных претендентов. В первой половине XIX века Боливия, Чили и Перу постоянно враждовали друг с другом, но самые жирные месторождения постепенно переходили под контроль чилийских и связанных с ними британских компаний. Ситуация стала особенно напряженной, когда в 1870-х годах на мировом рынке снизился спрос на металлы.
В странах региона, особенно в Чили, разразился экономический кризис, на фоне которого ценность атакамского гуано стремительно возросла. За него началась война. В феврале 1879 года чилийцы вторглись в Боливию. Перу, связанная с боливийцами договором о взаимной военной помощи, вступила в конфликт на их стороне.
В той войне было особенно велико значение флота, так как снабжать свои войска в почти безлюдной Атакаме обе стороны могли лишь по морю. В этом смысле преимущество было на стороне чилийцев, уже успевших обзавестись сверхсовременными по тем временам броненосцами. У их противников корабли были похуже. В итоге перуанцы и боливийцы проиграли.
К 1883 году боевые действия закончились. По условиям перемирия, заключенного в том же году, Перу и Боливия лишились богатых гуано провинций. В 1904 году перемирие превратилось в постоянный мирный договор. Согласно этому документу, Боливия навсегда отказывалась от притязаний на прибрежные земли, перестав быть морской державой. В обмен на это чилийцы согласились построить железную дорогу, связывающую Ла-Пас с одним из их тихоокеанских портов, и обеспечить беспрепятственное использование этого пути боливийцами.
В начале XX века правительство Боливии и не думало спрашивать свое население о том, насколько ему важен выход к океану. Да и вряд ли широким массам индейцев и метисов это было действительно интересно. Однако с течением времени ситуация стала меняться.
В боливийском случае источник бед был налицо: отсутствие выхода к морю объясняет и бедность, и вечную зависимость от экспорта сырья, и убожество системы управления страной.
Все диктаторы в перерывах между казнокрадством и уничтожением оппозиции активно промывали населению мозги на тему "Ах, если бы только у нас было море!" В результате такой политики за последние сто лет выход к океану стал общенародным фетишем, а Праздник моря – главным национальным торжеством. И местные экономисты, написавшие тонны книг о "сухопутном проклятии", и простые боливийцы, замученные обыденной нищетой, вполне искренне верят, что выход к морю — панацея от всех бед страны.
О масштабах бедствия свидетельствует, например, такой факт: в День моря женщины совершенно добровольно красят ресницы в синий цвет, а дети высыпают на улицы в тельняшках и бескозырках. На этом фоне нет ничего удивительного в том, что сейчас в военно-озерно-речных силах Боливии служит больше людей, чем во всей ее армии во время войны с Чили.
Нынешний президент-социалист Эво Моралес морскую тему подхватил с огромным энтузиазмом, что для него вообще характерно. Две его главные экономические идеи – легализация коки и национализация нефтяной промышленности – предсказуемо не привели к росту благосостояния боливийского народа, поэтому в ход был пущен старый козырь: во всех бедах виновата география.
Будучи классическим популистом, Моралес в своих речах на эту тему выстраивает такие логические конструкции, что становится непонятно, как на свете до сих пор существуют Австрия и Швейцария, у которых также нет выхода к морю. По его экономическим выкладкам, любая страна без кусочка побережья изначально обречена на бедность и отсталость.
Ну а в эмоциональном плане все еще серьезнее. Море в президентских выступлениях — это и "душа", и главная мечта народа. Моралес как-то раз даже рассказал такую историю: "Мальчик шести или семи лет подходит ко мне и говорит: "Эво, верни нам море, сейчас!" Что это показывает? Мальчики и старики прекрасно помнят, что Боливия родилась с выходом к морю". Подобные басни находят живейший отклик в сердцах его соотечественников.
Продолжение морской истории:
https://24tv.ua/ru/jevo_verni_nam_more_suhoputnoe_...
| ПОХОЖИЕ ВОПРОСЫ |