"Ж о п а мира"- дом квартиру в котором вам не продадут, даже если на покупку будут деньги ....)))

Такое яркое название у этой статьи не случайно — просто для позапрошлого столетия этот дом территориально действительно был "*ой мира". Или, говоря американским языком конца XIX века — Дакота. Это такое племя индейцев. Если говорить об американских штатах, то Дакот целых две, Северная и Южная, и обе находятся от Нью-Йорка примерно там, где я и сказал. А вот если говорить о доме, то Дакота в мире всего одна, именно поэтому она — The.

The Dakota.





Чтобы понять, о чем речь, нужно просто представить себе Манхэттен конца семидесятых — начала восьмидесятых годов позапрошлого века. Начнём с того, что в нём вообще не было небоскрёбов. Совсем. Первый небоскрёб в мире будет построен в Чикаго через год, в 1885 году — Home Insurance Building. Он будет 10-этажным.

Здание, которое называется The Dakota тоже десятиэтажное, но небоскрёбом оно почему-то не считается. Хотя тогда, когда его построили в 1884-м, оно торчало буквально как палец — «Дакота» была один такой дом в этом районе.





Построить здоровенную махину в десять этажей в *е, как я уже сказал, мира — на жутком расстоянии от цивилизованного Даунтауна, где и проходила основная жизнь Нью-Йорка, аж на 72-й стрит — ну-ка, представьте себе семьдесят кварталов, хотя на самом деле, их примерно сотня. Да, это было смелое решение.

Причем здание изначально предполагалось супер-элитарным. Вы можете себе представить, как можно не любить людей, чтоб забраться от них так далеко? Именно так не любил людей глава и сооснователь компании «Зингер» Эдвард Кларк. Архитектором стал Генри Харденберг — этому пацану вообще как-то неплохо строилось в районе Централ-парка — великий отель «Плаза» в юго-восточном углу, прямо напротив стеклянного кубика Apple, он построит чуть позже.

Вторая из версий гласит, что Кларку очень нравилась индейская тематика, поэтому профиль индейца высечен прямо на здании. Но, согласитесь, версия с «*ой мира» как-то изящнее.

Здание строилось с размахом — на огромный дом было запланировано 65 квартир от 4 до 20 комнат. Каждая из квартир выходила и во двор, и на улицу — так здание легче охлаждалось, а строить так до «Дакоты» было не принято.

Сейчас квартир стало больше — на верхнем, десятом этаже, где раньше были крытый спортивный зал и игровая комната, тоже появились апартаменты. Раньше много чего было — в собственности «Дакоты» когда-то был сад, крокет-газоны и даже теннисный корт сзади здания. Сейчас их нет — там сейчас милый 40-этажный домик, рядом с которым огромная «Дакота» смотрится скромным особнячком.

«Скромный особнячок», однако, уже в момент постройки имел исключительные по тем временам удобства. В нём была собственная электроподстанция, центральное отопление, три типа лифтов — для жильцов, грузовые и кухонные. Паркет был из красного дерева, дуба и вишни, а квартира самого владельца Эдварда Кларка декорировалась стерлинговым серебром. Впечатляла и общая обеденная зала с пятиметровым камином. Тут дубовым был не только пол, но и потолок.

Еще один из плюсов здания — отличная звукоизоляция, что в Нью-Йорке можно встретить нечасто. Здесь объяснение очень простое: здание начали строить, когда только-только завершилось генеральное обустройство Централ-парка через дорогу. Глины и земли там оставалось после «ремонта» всего-ничего — около десяти миллионов тележек (не спрашивайте меня, сколько это в другом исчислении). Изрядная часть этого грунта была уложена в стенные и межэтажные перекрытия «Дакоты», которые местами достигают метровой толщины.

Кларк не дожил до окончания строительства два года, да и стоимость проекта, говорят, его тоже подкосила: стерлинговое серебро вместо обоев и плинтусов — не очень дешевый продукт. Но убыточным проект назвать очень сложно. Среди первых жильцов дома был Теодор Стейнвей — тот, который с роялями. Рояли сильно помогли, скажем, тому, что в доме бывал Чайковский, останавливавшийся по соседству, когда он приехал дирижировать на открытии Карнеги-холла. Да и вообще здание не пустовало — ни одна из квартир не простаивала бесхозной на протяжении целых 45 лет, аж до самой Великой Депрессии.

Экскурсоводы с удовольствием расскажут вам о всех знаменитых жильцах этого дома — о Борисе Карлофф и Джуди Гарланд, о Рудольфе Нуриеве и Леонардо Бернстайне... Не преминут рассказать и о том, что здесь не позволили купить квартиру Билли Джоэлу и Антонио Бандеррасу, Мадонне и Шер. Кто не позволил? Board of Directors — Совет директоров дома. Предполагается, что денег, сколько бы их ни было, может быть недостаточно для покупки — есть такое слово «репутация». В связи с этим, интересно, что когда-то в Совет директоров «Дакоты» входил Билл Клинтон.

Квартиры в «Дакоте» периодически продаются. Например, сейчас на продаже стоит квартира за 14 с половиной миллионов. Она восьмикомнатная или, как говорят в Нью-Йорке, семибедрумная. Если у вас есть деньги, попробуйте собрать ещё около ста пятидесяти килограммов (!) документов (именно столько обычно занимают всяческие требуемые «характеристики» и «справки с предыдущего места работы») — и, как знать, может именно на вас Board of Directors посмотрит снисходительно и одобрит именно вас в качестве жильца.

Конечно же, каждый из экскурсоводов покажет вам на окна седьмого этажа по улице Централ-парк Вест. Одна из жильцов этого дома осталась в нём жить, несмотря на убийство её мужа, которое произошло прямо в подъезде «Дакоты».

Это главное событие в истории The Dakota произошло 8 декабря 1980 года и убитого звали Джон Леннон. А жену, поныне, в основном, живущую здесь же, зовут Йоко Оно.





Это событие повлияло не только на историю самого дома, но и на прилегающую территорию Централ-парка — именно там находится мемориал Леннона под названием Strawberry Fields и его смысловой центр — мозаичный круг с одним словом: «Imagine».





Более того, до сих пор у входа в здание горят самые настоящие газовые фонари — это своеобразная дань памяти и «Вечный огонь» Джону. В остальном Нью-Йорке газового уличного освещения вы почти нигде не найдёте — Нью-Йорк пережил три огромных пожара в своей истории.

Мало кто знает, что Джону и Йоко принадлежали в «Дакоте» не одна, а пять квартир. На седьмом этаже — лишь две из них, а остальные в других уголках дома. В одной была студия Джона, в другой жили многочисленные гости, а одна очень расточительно для такого исключительного здания использовалась как кладовка для всякого барахла.

Одна из самых известных фотографий мира — окровавленные очки Леннона рядом со стаканом воды на фоне небоскрёбов, снята именно с балкона этого здания, когда Йоко провела в глубочайшей депрессии почти три месяца.