Если хочешь напиться, то пей самый горький джин, мой рецепт очень прост: не жалей ни себя, ни денег.
Этот город завьюженный стал для меня чужим. и тебя он не любит. банально на самом деле.
Если хочешь меня - трижды сплюнь, а потом возьми. я покрылась шипами в ту страшную чёрную осень.
не люблю я прелюдий и прочей тупой возни. не смотри мне в глаза. мы с тобою не на допросе.
Если хочешь стихов - надорвись, но меня убей. постарайся. ведь чем мне больней, тем точёней строчки.
я боюсь своих рифм. я намного тебя слабей. перфорация сердца составлена из многоточий.
Если хочешь жениться - окстись и забудь, как сон. это может закончиться пьяным полётом с крыши.
ты хороший мужчина почти что со всех сторон, только тот, что меня кольцевал, не из списка бывших.
Если хочешь покоя - бери чемодан - и в путь. расскажи обо мне собутыльнику-квартиранту.
я любила тебя. только больше не в этом суть.... В этой жизни мы все из любимых сердец эмигранты.
(тыринг)
И даже если весь мир будет против него... и если все скажут, что он не прав... я всё равно подойду, возьму его за руку и встану рядом. И не потому, что он плохой или хороший... а потому, что - он часть моей души... а от себя я отказаться не могу.
Настоящий мужчина входит в твою жизнь и, несмотря на ссоры и проблемы, остается в ней навсегда. А все остальные - сквозняки!
СтихоТворение явно написано в состоянии душевного смятения. Товарищ Бродский как-то сказал...
Прощай
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.....
Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть
по пути.
-----------------------
Пусть известно все заранее,
ожидания напрасны:
никого там не осталось, где сидели «А» и «Б».
Но заветные желанья исполняет Луи Армстронг –
этот черный Санта-Клаус, заблудившейся в трубе.
Носит в каменно мешке он драгоценные подарки:
вороха любимых песен и обрывки голосов:
то хрипенье саксофона, то ударных перебранки,
то, спускаясь по ступеням, вздохи стареньких басов…
Хороводит-новогодит, снег до одури кружится…
Если чуда не случится – о тепле ты не мечтай…
Залетает в переходы джаз погреться, будто птица,
и в простуженной столице наступает summertime…