Вы когда были комсомольцем (комсомолкой) хотели жить в Нью-Йорке на Брайтон-бич или+

Никогда не хотела иммигрировать, даже когда иммигрировала.

Вот тогда то больше всего не хотел! Мне в СССР нравилось!

все было значительно скромнее - училась в немецкой школе и хотелось хоть некоторое время пожить в той стране, на языке которой учишься говорить /правда, в те далекие времена для *простых советских людей* был доступ только в ГДР /

Даже не думала и не мечтала и НЕ хотела никуда уезжать.
Моя комсомольская жизнь была насыщенной и интересной.

Я никогда не рассматривал выезд насовсем из родного города. История меня победила.

Россия слишком большая, чтобы искать какие-то иные земли.

В Германии хотели.там чисто тепло спокойно было

Я не была комсомолкой, но парижскую мансарду часто видела во сне...

Павел Антокольский

МАНОН ЛЕСКО

Когда-то был Париж, мансарда с голубятней.
И каждый новый день был века необъятней,—
Так нам жилось легко.
Я помню влажный рот, раскинутые руки...
О, как я веровал в немыслимость разлуки
С тобой, Манон Леско!

А дальше — на ветру, в пустыне океана
Ты, опозоренная зло и окаянно,
Закутанная в плащ,
Как чайка маялась, как грешница молилась,
Ты, безрассудная, надеялась на милость
Скрипящих мокрых мачт.

О, ты была больна, бледна, белее мела.
Но ты смеялась так безудержно, так смело,
Как будто впереди
Весь наш пройденный путь, все молодые годы,
Все солнечные дни, не знавшие невзгоды,
Вся музыка в груди...

Повисли паруса. И за оснасткой брига
Был виден дикий край, открытый Америго,
Песчаный, мертвый холм.
А дальше был конец... Прощай, Манон, навеки!
Я пальцы наложил на сомкнутые веки
В отчаянье глухом.

Потом рассказывал я в гавани галерной,
В трактире мерзостном, за кружкою фалерно,
Про гибельную страсть.
Мой слушатель, аббат в поношенной сутане,
Клялся, что исповедь он сохраняет втайне,
Но предпочел украсть,

Украсить мой рассказ ненужною моралью.
И то, что было нам счастливой ранней ранью,
Низвержено во тьму,
Искажено ханжой и силе жизни чуждо.
Жизнь не кончается, но длится! Так неужто
Вы верите ему?

Не верьте! Мы живем. Мы торжествуем снова.
О жалкой участи, о гибели — ни слова!
Там, где-то далеко,
Из чьей-то оперы, со сцены чужестранной,
Доносится и к вам хрустальное сопрано —
Поет Манон Леско.

Я был пионером. И да, я хотел побывать в США. Но жить я всегда хотел здесь, среди друзей.

С украми на Брайтоне? да упаси Боже!