Сектантский заговор

Сектантский заговор

В нашей стране действует заговор национального масштаба. Все население страны, десятки миллионов мужчин, женщин, стариков и даже детей договорились использовать слово «секты» и дружно бояться «сект», при том что практически никто не знает, что это слово означает. Слово «секта» является эдаким шпионским паролем: все его знают, все используют, все боятся, но поскольку значение этого слова никому неизвестно, оно играет роль тайного знака. При этом каждый участник заговора изо всех сил делает вид, что знает смысл этого знака, чтобы не ударить в грязь лицом перед другими. Но стоит его спросить о его значении, он или уйдет от ответа, или скажет что-то невразумительное.

Это очень интересная лингво-психологическая проблема. Психологическая часть проблемы состоит в том, что нигде, кроме России, нет такой массовой истерии, такой паники, такой фобии на тему сект, как в России. Это уникальное явление, достойное серьезных научных исследований. Я общался с иностранцами: они знают слово «секта» и порой используют, но никогда – в таком крайне уничижительном и негативном контексте, как у нас. У нас «секта» фактически является синонимом преступной организации. Но невероятно удобно то, что в случае сект доказывать наличие преступных деяний необязательно.

Если попытаться суммировать все определения «секты», что распространены в толще массового сознания, то наиболее вероятным общим знаменателем будут два слова: «плохая религия». Но чем именно плохая? Почему? Для кого? На это ответить никто уже не в силах. Религия, хорошая для одного, будет плохой для другого, и наоборот. Различные признаки «сект» есть абсолютно во всех религиях, а преступная деятельность «сект» вроде отбора квартир является мифом, что хорошо знают все, чьим главным источником информации не является телевизор. Если же в какой-то группе действительно происходит нарушение закона, то почему эта группа должна называться сектой, а не организованной преступной группой – официальный термин из законодательства РФ? В этом случае использование дополнительного слова «секта» бессмысленно, искусственно и лишь усложняет вполне ясную с точки зрения закона картину. Итого, любые попытки разработать объективные и научные критерии для различения «сект» и «несект» (непреступных) заведомо обречены на провал. Как метко выразился Фрэнк Заппа: «Единственная разница между религией и сектой заключается в количестве недвижимости, которой они обладают».
Лингвистическая часть проблемы состоит в том, что даже в науке определений «секты» столько, что их невозможно запомнить. Даже вполне серьезные религиоведы не могут сойтись во мнении, является ли сектой та или иная религиозная организация.
В результате можно спросить сто человек, что они понимают под «сектой», и получить сто разных ответов. Я часто задаю этот вопрос. Можете попробовать со своими знакомыми.

Никто, абсолютно никто не знает, что такое секта, даже ученые! Даже если предположить, что существует правильное определение, это будет лишь одно из многих правильных определений, отличных друг от друга.

Но если посмотреть на российскую ситуацию со стороны, мы увидим, что миллионы людей очень уверенно, со знанием дела и с удивительно компетентным видом рассуждают о сектах как о том, что они ели на завтрак. Многие даже научились добавлять в эти рассуждения невероятно реалистичные подробности. Каждый, кто понаблюдает за этим процессом, тоже довольно скоро начнет компетентно рассуждать о сектах, будто изучает этот вопрос с пеленок. Процесс очень заразителен, а эффект погружения стопроцентный. Чем это объяснить, кроме как всеобщим тайным заговором?

(Библейский уголок)